Джипаризм головного мозга

— Здравствуйте доктор.
— Добрый день. Присаживайтесь.
— Доктор, давайте сразу договоримся, я не сумасшедший.
— Hу конечно нет, просто вам нужна помощь.
— Мне не нужна помощь. Это жена заставила меня прийти. Сказала или психиатр или развод.
— Да я говорил с ней по телефону, она очень волнуется за вас. Из того что она мне рассказала, я понял что скорее всего смогу вам помочь. И так давайте с самого начала.
— С какого начала, доктор? А-а, ну всё началось с того, что я купил Hиву.
Вы имеете в виду Жигули.
— Hет, доктор, я имею в виду Hиву.
— Понятно-понятно. Hо я думаю, что истоки проблемы зарыты значительно глубже. Что побудило вас купить именно Hиву?
— Hу понимаете, доктор, УАЗик он для города не очень годится да и на дальняк на нём особо не поездишь, а импортные внедорожники для меня дороговаты, вот и решил, что Hива — то что надо.
— Hе, я не об этом. Почему именно внедорожник?
— А, вот вы о чём. Это будет долго.
— Замечательно. У меня масса времени. За ваши деньги я готов слушать вас сколько угодно.
— Гм. Hу вот. Я всё своё отрочество провёл в походах, на слётах, соревнованиях. Байдарка, каяк, парус, пешки, лыжи.
— Пешки это шахматы?
— Hет это пешие походы. Вот. Потом я вырос. Завёл семью. В жизни появились другие интересы.
— Поподробней пожалуйста какие именно?
— Да на самом деле те же что у всего остального человечества.
— Вы можете охарактеризовать их одним словом?
— Легко — деньги. И все мои силы были брошены на удовлетворение этого глобального интереса. Всё вроде бы шло хорошо. Семья, работа, по выходным гости, но чего-то не хватало. Долго не мог понять чего, а тут в прошлом году летом съездил на недельку на Селигер. И как на меня накатило. Hу доктор, мне наверно не удастся вам объяснить.
— А вы попробуйте.
— Понимаете – вечер, прохладно, чёткие тени деревьев, между которыми угадываются очертания палаток. Ты сидишь у костра, лицу жарко, рукам на гитаре ещё жарче, а спине холодно, и от воды идёт свежесть и покой. Это прекрасно, доктор.
— Да это прекрасно.
— Вы понимаете о чём я?!
— Да, как ни странно, но сейчас не об этом. Продолжайте.
— Hу да, накатило на меня. Потом вернулся, Москва навалилась проблемами, всё вылетело из головы. А недавно решил машину поменять, ну и поменял.
— Hу потихонечку вырисовывается. По крайней мере теперь понятно почему внедорожник.
— Сеанс окончен, доктор?
— Hет, он только начинается. Мне понятно почему вы его купили. Теперь я хочу понять, почему вы делаете все эти странные вещи.
О чём вы, доктор?
— Ваша жена в приватной беседе по телефону сказала, что когда вы ездите на Hиве, у вас по лицу блуждает странная улыбка.
Да мне нравиться водить, вот и улыбаюсь, чего тут странного?
— Ваша жена сказала, что когда вы ездили на предыдущей машине, Ауди, если не ошибаюсь, никакой улыбки она не видела.
— Hе знаю, может быть.
— Ещё она сказала, что когда вы высадили её с ребёнком у парка, свернули в канаву и выехали по ней.
— Она видела, да?
— Да, она видела. Так почему же?
— Hу понимаете, доктор, по асфальту любой дурак выедет. А там грязь такая, потом лужа и так наверх круто, я, короче, думал вообще не пройду, пониженную врубил, вторую, педаль в пол и… Доктор, почему вы на меня так смотрите?
— Hе обращайте внимание это просто профессиональный интерес. Ещё ваша супруга рассказала, как вы объезжали пробку по обочине, когда ехали на дачу.
— А чего тут удивительного? Там какие-то дорожные работы были хвост километра на два, народ весь на обочину полез, обычное дело, обочина тоже встала, ну я и вышел чуть дальше.
— Ваша жена сказала, что вы ехали по дну кювета.
— Hу можно и так сказать.
— И скорость была больше сорока километров в час.
— Да нет, у меня колёса другого радиуса, спидометр привирает. Мы шли тридцать семь ну максимум тридцать восемь.
— Hу это в корне меняет дело. Ещё она сказала, что когда пробка кончилась, вы вернулись обратно и объехали её по кювету ещё раз.
— И что? Hу да мне показалось, что на разогретых амортизаторах получится лучше. И. И… Доктор, я псих?
— Hу что вы. Вы совершенно нормальны. Во всяком случае мне так кажется. Просто вам нужно проводить некоторое время с себе подобными.
— Вы о чём доктор?
— Существуют люди которые как и вы обожают лазить по бездорожью заляпываясь грязью по уши.
— Вы серьёзно?
— Конечно. И совершенно случайно я знаю где они собираются в эту субботу.
— Доктор, умоляю, скажите где!
— Поворот на Конаково с ленинградского шоссе в девять утра.
— Я буду там, спасибо вам, доктор.
— А вашей супруге я скажу, что прописал вам чаще бывать на свежем воздухе, да и собственно, берите её с собой, там половина народа семьями ездит.
— Ещё раз спасибо вам, доктор. Hадеюсь, ещё увидимся.
— А как же. Я ещё ни одни субботние покатушки не пропустил.

Государство - это очень просто

Страна под «стационарным бандитом»

Все, что власть хочет знать об обществе, — это сколько нужно денег, чтобы откупиться от бедных и как тем самым заставить их голосовать за себя

07.08.2012

Тут буквально на днях Альфред Кох, весьма тонкий автор, более известный благодаря «распродаже России», сделал очень точную запись в «Фейсбуке», заслуживающую того, чтобы ее привести полностью:

«Существует такая (довольно известная) концепция государства, которая называется «государство как стационарный бандит». Смысл этой концепции состоит в том, что государство — эта некая банда, которая захватывает власть над неким народом, живущим на определенной территории. Однажды банда обнаруживает, что она не может расширить свои владения: мешают другие банды. Тогда банда начинает эксплуатировать «свой» народ. Очень скоро она понимает, что если она эксплуатирует народ слишком жестко, то народ либо начинает вымирать, либо восстает. Экспериментально устанавливается некая разумная мера эксплуатации, когда банда забирает лишь ту часть добавленной стоимости, которая оставляет народу достаточно средств для расширенного воспроизводства. В этих условиях богатеют и банда, и народ. Таким образом банда превращается в рациональную власть. Я долго не мог понять, почему наша банда так наплевательски цинично относится к народу? Прежде всего к тем, кто эту самую добавленную стоимость производит. А заботится лишь о тех, кто так или иначе сидит на перераспределении добавленного продукта, а не на его производстве. И тут меня осенило: для власти, выбравшей в качестве концепта развития страны практически исключительно продажу извлеченного из ее недр сырья, население этой страны — лишнее. Оно не субъект, производящий добавленную стоимость, как было бы, если бы выбрали альтернативную концепцию, заключающуюся в развитии за счет роста добавленной стоимости. В выбранной сырьевой концепции население проходит по статье «затраты», или, как теперь модно говорить, — «косты». А рациональный бизнесмен «косты» сокращает. Мы мешаем нашей банде. Она едва нас терпит. Реально ей нужны лишь 2—3 млн человек, которые заняты в добыче и доставке к рынкам сбыта сырьевых товаров. А на месте остальных они бы предпочли иметь либо бесправных гастарбайтеров, либо прямо зависящих от них бюджетников и пенсионеров. Если посмотреть на поведение нашей власти-банды под этим углом, то тогда оно оказывается вполне рациональным, и ее нынешнее поведение по отношению к нам — чуть ли не верх гуманности и терпимости».

Концепция «стационарного (или «оседлого» — в отличие от «гастролирующего») бандита», разработанная знаменитым американским экономистом Манкуром Олсоном, действительно многое объясняет в поведении клана, который сейчас управляет государством. Я бы, правда, назвал этот клан сектой, потому что, помимо извлечения ренты на правах монопольного хозяина, устанавливающего правила, но на ходу их же меняющего под себя, эта группа товарищей объединена эклектичной квазирелигией. Состоит она из православного фундаментализма, антизападничества и ощущения чекистской имперской миссии (здесь мы выводим за скобки экспертов, обслуживающих власть, которые не хотят своей стране зла и борются в рамках заданных правил хотя бы за сбалансированный бюджет — чтобы не жахнулась экономическая система). В этом смысле секта имеет свою идеологию (религию) и живо напоминает другую секту — верных марксистов-ленинцев, которые начали играть роль «стационарного бандита» сразу после Гражданской войны, а затем удерживали позиции благодаря извлечению ренты (с момента разработки самотлорских месторождений). Соединение монопольной позиции «стационарного бандита», наличие ренты и квазирелигии позволяет секте всех остальных, не примкнувших к ней, считать еретиками, «неверными», «оранжистами».

Если, как показали Дуглас Норт, Джон Уоллис и Барри Вайнгаст в своей работе «Насилие и социальные порядки», в раннем Средневековье государство служило в качестве «полицейского отделения церкви», то в модели «стационарного бандита по-русски» церковь взяла на себя функции идеологического отдела государства. Она освящает так называемое «ручное управление» без стабильных институтов, которое было бы правильно назвать не «невидимой рукой» (ее существования власть допустить не может), а «грабящей рукой» (термин американских экономистов Тимоти Фрая и Андрея Шлейфера).

Происхождение нашей власти действительно описывается в терминах концепции «стационарного бандита», вошедшей во все учебники институциональной экономики. В своей книге «Власть и процветание: избавляясь от коммунистических и капиталистических диктатур», опубликованной в 2000 году уже после кончины автора, Манкур Олсон так описывал мотивацию шефа победившего клана: «У лидера бандитов, обладающего достаточным могуществом для того, чтобы контролировать и удерживать территорию, появляется стимул к тому, чтобы осесть, водрузить на себя корону и стать автократом, который поставляет населению публичные блага».

Собственно, здесь описана психология многочисленных криминальных царьков, которые перешли от бандитского контроля над регионом, областью, районом, муниципалитетом к квазиформальному, превратившись в губернаторов, глав районов и мэров. Как правило, capoditutticapi, глава всех бандитов, в той или иной административной единице, если он достаточно эффективен, действует по принципу «одного окна» — то есть представителям малого бизнеса, помимо формальных платежей, можно откатывать только одному неформальному хозяину. Других capoditutticapi сдерживает силой авторитета или просто силой. Гораздо хуже, когда непонятно, кому откатывать и кому жаловаться, если сборщики неформальных податей выстраиваются в очередь и тем самым делают бизнес нерентабельным.

Кстати, неэффективность федеральной власти в том и состоит, что, в отличие от некоторых царьков районного масштаба, она не защищает своих подданных, у которых забирает налоги и сборы и с которыми делится остатками ренты, от других бандитов. Поэтому непонятно, зачем она вообще нужна. Ведь эффективный «стационарный бандит» делает, по словам Олсона, так: «Поскольку жертвы оседлого бандита являются для него источником налогов, он запрещает убийство своих подданных и нанесение им увечий… бандит запрещает воровство кому-либо еще, кроме себя».

В другой работе (в соавторстве с Мартином Макгиром) Олсон приводит математические доказательства размера налога, который — из рациональных соображений, свойственных «стационарному бандиту», — не может быть слишком маленьким, но и слишком большим. Наша нынешняя власть тоже находится в постоянном поиске доходно-расходного баланса. При этом она сознательно поддерживает минимально возможный уровень бедности: правящий клан не может позволить народу богатеть (за счет бюджетных источников или за счет предоставления возможностей заработать самим в условиях незарегулированной экономики), потому что людям с достатком такая власть не очень нужна. (Как говорил нобелевский лауреат Амартья Сен, бедность — это не низкий доход, а дефицит возможностей.) К тому же во время выборов, которые должны сообщать «стационарному бандиту» видимость легитимности, поддержание бедности дает возможность стимулировать голосование методом подачек, обещаний, повышений пособий и пенсий и т.д. Состоятельному и состоявшемуся человеку такие подачки не нужны, и поэтому есть риск, что он не станет подтверждать легитимность человека, объявившего себя законным начальником всех начальников.

Государство в такой системе заинтересовано в бедности. Но оно же заинтересовано и в неопределенности — тем самым всякий раз подтверждая свою способность «преодолеть хаос», «навести порядок» в том беспорядке, который само и поддерживает. Поэтому такое государство вместо строительства институтов, работающих, невзирая на личности, — судов, парламентов, госуслуг и т.д. — занимается «ручным управлением», «разруливанием вопросов», которые в нормальной институциональной среде разрешаются автоматически и без взяток. Вне коррупции «стационарный бандит» существовать не может. А вместо решения проблем власть их «финансирует». И этих денег всегда мало, поэтому у нашего «стационарного бандита», несмотря на доходы от углеводородов, вечно не хватает ресурсов.

Ну и, разумеется, «стационарный бандит» не заинтересован в демократии и обратной связи. Все, что он хочет знать об обществе, — это сколько нужно денег, чтобы откупиться от бедных и как тем самым заставить их голосовать за себя. Политика здесь уже не является обменом — общественные блага в обмен на налоги (на этот счет тоже есть целая теория другого нобелевского лауреата Джеймса Бьюкенена). Она является грабежом и национализацией. Доходов и душ. За последнюю функцию отвечает РПЦ.

Смысл происходящего в стране — попытка избавиться от системы «стационарных бандитов» федерального и уездного масштабов. И яростное ответное сопротивление, при котором «стационарный бандит», вопреки логике Манкура Олсона, вынужден наносить своим подданным увечья.

http://www.novayagazeta.ru/politics/53867.html

Новые диски

Нежданно негаданно свалилась халява. По случаю распродажи приобрел красивые и несомненно полезные в хозяйстве колеса.
Вес у них как у перышка. Ширина обода 9 дюймов. На фотке обуты в обычные 31 дюймовые гудричи. На шиномонтаже изрядно попотели натягивая их. В принципе с таким ободом они легко перварят и 12,5 дюймовые шины, но не будем спешить.
Из ощущений сразу бросилось это улучшение плавности хода, улучшился разгон с места - легче набирает скорость, равно как и тормозит.
Расход в принципе без изменений около 11 по городу.
Можно первые фото считать тизерами, более красивый фотосет устрою как только позакрашиваю расковыряные жуки на кузове - заколебался смотреть на ржавчинки.
С такими колесами и с дырками в дверях будет выглядеть весьма колхозно. Немного терпения (не вам, а мне) и с покрасками будет покончено...

продолжение здесь

Дилемма

Напряг со свободным временем. Писать в принципе есть о чем, но некогда.
И дилемма в том, что либо пока не писать вовсе или писать всякий ширпотреб?

Традиция

Это была традиция. Самая настоящая. С такими атрибутами как чай и сигареты. С обязательным временем, которое наступало после вечернего выпуска новостей. Старик делал телевизор тише. Оставляя работать, так чтоб заходя в комнату не чувствовать себя в одиночестве. Закуривал первую из многих за вечер и выходил на балкон. Балкон был старым, трухлявым и открытым.

— Буржуй!- Кричал он- Спекулянт! Где ты, сволочь!?

На соседний балкон выходил упитанный мужик, в спортивных «адидасах» и майке. Он, то ли случайно забывал снять, то ли назло старику намеренно оставлял на руке золотые часы или довольно толстую цепь на шее. Чаще всего на нем висело и то и другое. 

— Че ты дед, орешь?- он говорил чуть лениво и пах дорогим одеколоном

— Ах, ты ж сукин сын! Смотри на него, золотишком себя обвесил! В наше время с тебя, за такие украшения, уж спросили бы где надо- ворчал старик, скорее по привычке нежели потому что был действительно возмущен.

— Не пизди ка старый много, говори че хотел?-

— Че хотел, че хотел… Тащи доску, окаянный, покажу тебе, где раки зимуют.

— Ну это мы еще посмотрим, кто кому и что покажет- и толстяк исчезал в комнате. 

Балконы их соприкасались и перегородки образовывали нечто вроде широкой подпорки. «Адидасы» выносили красивую, ручной работы шахматную доску. Дед выносил старый чайник с двумя стаканами и, поставив стулья и установив доску на перегородки, двое мужчин начинали сражаться насмерть

— А вот что ты скажешь на это?!- вскрикивал старик

— А вот тебе по усам, старый!- отвечал его сосед

— А вот тебе промеж твоих «булок»!- Улыбался один

— Попрощайся с «ладьей», антиквариат!- парировал другой. 

Несколько часов. Несколько партий с переменным успехом. Много чая, и сигарет, и соседи, болеющие со своих балконов поочередно — то за вредного деда, то за «коммерса». Традиция есть традиция и ей не изменяли ни зимой, ни летом. Разве что в холодное время года количество партий резко сокращалось, а число выпитых кружек горячего увеличивалось. Играть в квартире они отказывались по все той же самой причине. Традицию знаете? 

Как то, заканчивая партию, толстяк неприятно удивил деда.

— Знаешь старый, я решил закрыть балкон.

— То есть как это, закрыть?

— Ну, по-человечески, обложить кирпичом, поставить окно пластиковое, будет маленькая комната. Играть будем у меня.

— Да что я забыл у тебя, кровопийца?- старик был огорчен, но старался этого не показывать — А как же, все это? – Он обвел рукой вокруг себя

— Ну ты, упертый. Какая ж разница, где играть? А? В общем, дело решенное.

— Ну, ну- буркнул дед и разрешил поставить себе мат.

Он не любил перемены. Потому как перемены, ломали традиции, а потом и полностью уничтожали их. Поэтому пожилой человек долго не мог заснуть. Его душила обида. Обида и непонятный испуг, что теперь каждый вечер все будет по — другому. Ни тебе соседей вокруг. Ни доски на перегородке. И уличного шума, не будет. Играть в шахматы в квартире он не хотел. Он был старый. Понимаете? 

А на балконе у его соседа, на следующий день начали трудиться, строители, пришли, сняли перегородки, что то мерили, колдовали, напились в хлам и сказали «Три дня». Дед смотрел на них с укоризной и называл их про себя «долбоебы». И в тот вечер не вышел играть.

На следующий день, не успели рабочие приняться за дело, в квартиру к коммерсанту постучали. Он открыл дверь и увидел двух лысых, обрюзгших и с наглыми рожами чиновников. Очень лысых и очень наглых. Они зашли, не сняв обуви. Осмотрели балкон. И произнесли несколько слов, среди которых были «категорически запрещено», «администрация», «снесем к ебени матери». Толстяк уговаривал. Толстяк предлагал деньги. Толстяк грозился и возмущенно тряс золотыми часами и цепью вокруг шеи. Не помогло.

В тот вечер дед стоял один на балконе и курил, разглядывая так и не начавшуюся стройку. Его сосед появился утром 

— Старый!!! Стаааарррый, еб тебя по голове!- он терпеливо стучал по перегородке

— Ну что ты, ирод кричишь?! ОБХСС за тобой пришел что ли?

— Тебе лишь бы шутки шутить, дед, а мне балкон закладывать кирпичом запретили. Представь, какая то гнида на меня накапала в администрацию, а закрытый балкон, оказывается, портит вид города. Ну не пидорасы?

— Пидорасы.- согласился старик- Что делать то будешь?

— Как что, поставлю новую перегородку, освежу его чуть. И оставлю как есть.

— Ну, ну, денег у тебя много. Освежай. 

Рабочие управились за день. Новая перегородка. Свежий вид. Напились в кошачье дерьмо и ушли.

Дед лежал на кровати делал вид, что смотрит телевизор. Но не видел происходящего. Он улыбался в потолок. Дед улыбался сам себе. Улыбался и думал « ну подумаешь, всего одно заявление. Я ж имею право. Я же старый человек. И традиции менять это плохо.» Вот так думал дед.

А вечером открыв дверь на балкон, заорал

— Спекуляяяяяяянт! Где ты сучий потрох!

— Бляяяя, ну не ори ты так старый…- донеслось в ответ- Щас иду, чайник ставь.

Традицию знаете?